Без суда и следствия

С новой серией законодательных инициатив по борьбе с коррупцией и «правке» судебной и правоохранительной систем намерен в ближайшее время выступить президент Медведев. Об этом он заявил среди прочего в пятницу на Петербургском экономическом форуме. Действовать предложено по трем направлениям: усиление ответственности всех чиновников, расширение полномочий прокуроров и введение, по сути, новой судебной инстанции.

Для юристов и специалистов, которых удалось опросить «МН», предложенные меры оказались сколь неожиданными, столь и загадочными. Некоторые из них не являются новыми, а либо действовали до недавнего времени и были отменены, либо давно обсуждались, однако не были признаны целесообразными. Кроме того, большинство нововведений, как полагают эксперты, может иметь побочный эффект, способный создать властям новые проблемы.

Необходимость нового наступления на чиновничество Дмитрий Медведев объяснил так: «Слова о том, что коррупция душит Россию, звучат постоянно. Ответ очевиден и должен быть, как говорится, симметричным: удавка на шее коррупционеров должна сжиматься постоянно и неумолимо». Однако этому, по мнению президента, мешает то, что «коррупционные нарушения очень трудно выявлять, а существующий порядок уголовного преследования коррупционеров весьма сложен и медлителен». Решить эту проблему предложено введением новой меры, согласно которой увольнять заподозренных в мздоимстве можно было бы лишь на основании «данных, полученных в результате оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ), даже если оформлены таким образом, что не могут быть использованы для уголовного преследования». «Это, по сути, увольнение в связи с утратой доверия», — пояснил Медведев. При этом он тут же отметил, что в качестве гарантий от необоснованных обвинений, «разумеется, необходимо сохранить судебный порядок обжалования таких увольнений».

Технически, как полагают наблюдатели, воплотить в жизнь это предложение несложно — достаточно ввести «данные ОРМ», к примеру, в Трудовой кодекс и закон «О госслужбе» как одно из оснований для увольнения чиновников. Но главной проблемой тогда станут последствия исполнения такой меры. Ведь получается, что лишить человека должности можно будет по любому процессуально никак не оформленному документу — хоть обычной ничем не подкрепленной справке от какой-нибудь силовой службы. Зато уволенный будет иметь право требовать восстановления на работе по суду, который встанет в большинстве случаев на его сторону, поскольку «данные ОРМ» не могут считаться юридическим доказательством чьей-то вины. Таким образом, вероятно, власти могут получить поток скандальных судебных разбирательств о необоснованных обвинениях и увольнениях. В том числе и с теми, кто действительно замешан в коррупции, но по кому спецслужбы просто поленились или не смогли собрать «настоящих» доказательств.

Так же неоднозначно специалисты оценили и другую предлагаемую меру против чиновников — введение для них имущественной ответственности, если по вине того или иного чина государству приходится выплачивать из бюджета гражданам компенсации за нанесенный по его вине материальный или моральный вред. Большинство таких выплат связаны с решениями Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ). Но принимаются они обычно спустя много лет после самого нарушения, к тому же нередко изначально определить, по вине какого конкретного чиновника пострадал заявитель, невозможно. Примечательно, что в 90-е годы на волне борьбы с мафией похожую практику ввели и власти Италии, которые в итоге столкнулись с другой проблемой. Чиновники, если для них возникал риск ответственности за нарушения граждан, всеми возможными способами начинали затягивать принятие решения. А это обернулось властям обвинениями в волоките.

Однако больше всего вопросов вызвала инициатива по расширению полномочий прокуроров в плане привлечения к ответственности, в том числе уголовной, следователей.

Дело в том, что прокуратура лишилась прав как возбуждать дела, так их и расследовать совсем недавно, в 2007 году после реформы УПК, в результате которой был образован нынешний Следственный комитет России (СКР). Следователи же тогда, причем не только СКР, получили широкие права, в том числе возможность, по сути, игнорировать указания прокуроров. Теперь же предлагается вернуть если не все, то многое в отношениях прокурор–следователь к тому, как это было до 2007 года. Президент объяснил эту идею тем, что отдельные следователи «превращают необоснованное возбуждение и расследование уголовных дел в инструмент рейдерства и, по сути, в бизнес». О ком именно идет речь, он не пояснил. Но именно поэтому многие решили, что эта инициатива — на самом деле отголосок процессуальной войны между Генпрокуратурой и СКР, которую они ведут уже почти полгода из-за скандального дела о нелегальном игорном бизнесе. В ее ходе следствие постоянно обвиняет прокуроров в коррупции, а последние отвечают им претензиями в «глумлении над Конституцией» и законом, и в этот конфликт уже дважды приходилось вмешиваться самому президенту. Соответственно многие расценили это как аппаратную победу Генпрокуратуры.

Также президент предложил ввести в регионах по всей стране, по сути, новую инстанцию — дисциплинарные судебные присутствия, которые займутся вопросами о привлечении к ответственности судей. Сейчас этим в регионах занимаются квалифколлегии, которые также проводят конкурсный отбор судей. Теперь же эти процедуры предложено разделить между двумя структурами. Но что это даст, кроме образования новой инстанции, пока объяснения нет.

В отношении новых антикоррупционных инициатив вопросы есть не только у юристов, но и у самих чиновников. Замглавы Минэкономразвития Алексей Лихачев в разговоре с корреспондентом «МН» заявил, что как руководитель, который сталкивался с подозрениями в отношении подчиненных, не может пока утверждать, что увольнения в связи с утратой доверия получат широкое распространение. Он полагает, что главный смысл появления такого внесудебного механизма — в профилактике злоупотреблений. «Представьте, начальник вызывает подчиненного и говорит: «Ходят слухи, что ты нечист на руку». Тот все отрицает. Тогда начальник предупреждает: «Смотри, если мне завтра принесут видео, уволю по потере доверия». И подчиненный перестает брать взятки. Или увольняется по собственному желанию», — постарался смоделировать реальную ситуацию замминистра. В любом случае новая инициатива позволяет, вероятно, перенести часть бремени доказывания виновности или невиновности чиновника с правоохранительных органов на него самого, предполагает Лихачев.