Играли, играют и играть будут. Часть 2. Регламентная (Украина)

(Продолжение. Начало )

Игорное дело – сфера весьма зарегулированная. Вот уж парадокс: рулетка или покер разрешены фактически повсеместно, но профильное законодательство в любой стране далеко от либерального, хотя и не без гибкости. Впрочем, оно и понятно: нормативные рамки при определенных условиях способны не только проконтролировать “объективное зло” (читай – распространение азарта), не допустить его криминализации, но и обеспечить государственный бюджет поступлениями, достаточными для выполнения, в том числе, социальных программ. 

Кто кому контролер?

Схема регламентирования игорной деятельности в большинстве государств мира одинакова: игорные дома работают согласно своду жестких правил, законов и подзаконных актов, а для пущей бдительности существует еще и специальный государственный орган (частенько – не один) с четким набором полномочий по лицензированию и надзору за выполнением лицензионных условий.

Эксперты убеждены: при наличии обоих компонентов удается в полной мере учесть проблемы и национальную специфику бизнеса, а также создать достаточно эффективную систему его регулирования.

Степень такой эффективности прямо пропорциональна глубине и логике законодательства,  а также реальной “самостоятельности” контролирующего органа. Чем четче “надзирательная” иерархия, чем понятнее общие правила игры, тем спокойнее всем: от собственно игроков и операторов игры до поборников общественной морали.

К слову, “общность” правил – не такой уж пустой звук. В странах ЕС, например, все чаще говорят о необходимости унификации игорного законодательства: один закон для всех 27 государств.

Единоначалие приветствуется и в организации европейских органов контроля. Из специализированных источников УНН удалось выяснить, что наиболее ярким примером единого государственного органа, выполняющего весь спектр регулирующих функций в сфере игорного бизнеса, является Британская комиссия по азартным играм - независимое подразделение министерства по делам культуры, средств массовой информации и спорта. Авторитет этой организации весьма велик: попасть “на карандаш”  сотрудникам комиссии означает не просто “проштрафиться”, а в принципе потерять репутацию. Для британцев это посильнее, например, банкротства.    

В Швейцарии игру “опекает” Федеральный совет по азартным играм. Формально это подразделение министерства юстиции, но на практике его члены избираются и назначаются всем правительством.

Коллегиальной является комиссия по азартным играм Бельгии. Несмотря на статус “подразделения местного минюста”, персональный состав комиссии формируют все центральные органы власти, а утверждает кандидатуры лично Король Бельгии. Вот почему
работа комиссии во многом носит межведомственный характер.

Такая же практика организации органов контроля характерна для Голландии и Литвы, где участники Совета по контролю за азартными играми (Голландия) и Государственной комиссии по надзору за азартными играми (Литва) назначаются правительством с подачи лично Главы государства.

В бывшей югославской республике, а ныне независимой Словении регулирующие функции выполняет отдел по наблюдению за азартными играми министерства финансов. Здесь степень самостоятельности контролирующего органа весьма условна, поскольку фактически все контролирует Минфин. Такой же опыт демонстрирует Болгария.

А вот в США организация контролирующих органов отлична. Разрешение на ведения бизнеса выдают, образно говоря, в “одном окне”, а контролируют процесс совсем другие люди. Кто они и на каких условиях работают – каждый штат решает по-своему. Однако нередко выходит так, что лицензирование ведет комиссия по контролю за казино как независимое подразделение Финансового департамента штата, а порядок блюдет отдел по реализации игорного законодательства Департамента юстиции и общественной безопасности.

Зачастую два этих органа не связаны между собой даже территориально – находятся в разных помещениях, а все сотрудники проверяются на наличие “порочных связей”. В широкой практике – применение большого перечня запретительных мер на совмещение работы с другими видами деятельности и наличие финансового интереса в игорном бизнесе. Но и это не все. В штатах, где игорное дело является одним из основных источников бюджетных поступлений, работают так называемые комитеты, определяющие местную политику в области азартных игр, и комиссии по азартным играм, подчиняющиеся лично губернатору. Любопытно, что такой же глубокий бюрократизм характерен и для стран Африки – например, ЮАР.

Это не мешает соблюдать разумный баланс интересов – бизнеса и государства. Более того, это не порождает наращивания дополнительных регуляторных функций и не ведет к открытию, например, “квазигосударственных” казино, когда государственный орган контроля наделяется правом быть одновременно и оператором игры. А ведь этот, по сути, нонсенс предлагали ввести в Украине!

Как по маслу

Годами отточенная система игрового контроля и надзора в большинстве стран работает без сбоев, поскольку в основе основ - принцип размежевания функций и разделения полномочий. Какое–либо дублирование фактически исключено, и открыть казино в той же Франции, скажем, не велика проблема.

Там все начинается, как и положено, - с описания бизнес-плана и согласования работы на… местном уровне. Будущие владельцы игорных домов заключают специальные соглашения с муниципалитетами, в которых описывают все – от целей создания предприятия до режима работы и планов по обустройству территории. Бывает, что пункт “гарантируем проведение обязательных культурных мероприятий” или “обязуемся отреставрировать такой-то исторический мемориал” (по закону французские казино должны выделять существенные средства на всевозможные культурные акции) является решающим в выборе и согласовании проекта. Не удивительно, что одобрение муниципалитетов получают априори лучшие  разработки.

Затем, в дело вступают власти центрального уровня, а именно - Верховная комиссия по азартным играм при Министерстве внутренних дел Франции. Она состоит из 15 высших государственных чиновников и народных депутатов обеих палат французского парламента. Примечательно, что имена этих людей держатся в тайне: их мало кто знает в лицо, а глава комиссии – и вовсе человек - инкогнито. Будучи “при исполнении”, он никогда не дает интервью и ничего не комментирует.

Комиссия заседает раз в месяц и на каждом заседании рассматривает не более 5 заявок, уже согласованных на местном уровне. Надо ли говорить, что место и время заседания тоже тайна. Не тайна лишь набор документов, который рассматривается, а именно: решение муниципальных властей, информация, собранная специальной службой МВД, предположительные финансовые планы соискателей, происхождение инвестируемых капиталов, состав и квалификация предусмотренного персонала, планы развития коммуникаций и даже моральные качества соискателей.

Никаких предварительных слушаний не проводится. Решение принимается сразу – на основе закона, экономической и моральной целесообразности. И это в стране, где возрастной ценз на игру в рулетку составляет всего-то 18 лет!

Гулять – так гулять!

Сегодня по всей Франции работает более полутора сотен казино, однако крупнейшими, наиболее известными, и доходными считаются только два -  в Лионе и в Ницце.

Вероятно, виной столь разительному соотношению -  значительная налоговая нагрузка. Чем больше доходы казино, тем больше налогов оно платит. При этом соблазн сокрытия доходов пресекается  двумя способами: посредством работы специальной полиции и возможностью 
вычесть 25% из  суммы валового дохода. Оставшийся доход облагается налогами по прогрессивной шкале, из него же выплачиваются местные отчисления, а также целый набор  фиксированных сборов.

Впрочем, называть бизнес убыточным было бы явным преувеличением. Ежедневно(!) среднестатистический француз тратит на азартные игры не менее 0,9% семейного бюджета. В абсолютных цифрах, годовые доходы французских казино, тотализаторов, лотерей, залов игровых автоматов достигают 20 миллиардов евро. Примерно треть этих денег возвращается государству в виде налогов. Однако это еще “по-скромному”.

Согласно исследованиям, проведенным профильными СМИ, куда активнее на поле азарта выступают словенцы, готовые потратить на игру 2,2% семейного бюджета, испанцы — 2%, финны — 1,9%, греки и чехи - 1,6%, шведы — 1,3%, португальцы и англичане — 1,2%. Прижимистее французов только поляки с их 0,3% бюджета “на удачу”, бельгийцы — 0,4%, голландцы и ирландцы - 0,6%.