Алексей Егоров: «Игорный бизнес должен платить налоги, государство — вкладывать их в профилактику лудомании»

Патологический гемблинг — тяжелый и опасный груз, от которого человеку, зависимому от азарта, практически невозможно избавиться в одиночку. Почему в России вылечить от этого недуга значительно сложнее, чем в развитых странах? Почему профессиональный игрок никогда не сядет «на иглу» азарта? Какова роль игорного бизнеса в том, чтобы выйти из «зоны риска» и стать адептом ответственной игры? Об этом Betting Business Russia рассказал профессор, доктор медицинских наук Алексей ЕГОРОВ.

Что формирует лудоманию 

— Давайте начнем с причин и факторов, приводящих к игромании.

— Игромания, гемблинг, лудомания — это болезненная зависимость, или аддикция. Она внесена во все классификации болезней, и в нашу МКБ-10 (Международная статистическая классификация болезней и проблем, связанных со здоровьем, действует в РФ с 1993 года. — Прим. ред.), и в американскую DSM-5 (американская классификация болезней от 2013 года. — Прим. ред.). У всех психических расстройств и болезненных зависимостей есть три группы факторов: медико-биологические, психологические и социальные.

Биологические факторы — прежде всего наследственность. В семьях игроманов часто бывают алкоголики, наркоманы, лица с аффективной патологией и расстройствами личности. Гемблеры могут иметь и другие зависимости, аффективные и тревожные расстройства, посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР).

Психологические факторы сводятся к тому, что человек не может выносить неудовлетворенность своих потребностей, испытывает фрустрацию. Боль от неспособности жить в гармонии с собой требует «возмещения». Какого? Проще всего — приема психоактивных веществ, поднимающих настроение. Или гемблинга.

Социальные факторы — это неустроенность жизни, одиночество, низкие доходы...

Общая причина зависимостей — бегство от реальности, которая психологически невыносима для человека. И гемблинг может стать одним из вариантов этого бегства.

— Каковы первые признаки того, что игра перешла в патологию?


— Потеря контроля. Любой независимый человек может вовремя остановиться. Игроман, как любой зависимый, не может не играть, несмотря на последствия. Алкоголику надо больше пить, чтобы достичь желаемого; гемблеру — больше играть.

Можно ли избавиться от игровой зависимости 

— Если нет катастрофических последствий, можно играть достаточно долго?

— Все выглядит хорошо только на первом этапе — так называемом этапе выигрышей, когда кажется, что игра под контролем. Кстати, если выигрывает лудоман, получая положительное подкрепление и бурные эмоции, — он занят только этим. Вся другая деятельность уходит на второй план, а это симптом зависимости.

Затем идет этап проигрышей и финал — этап катастрофы. Разрушается репутация, начинаются патологии, депрессия, попытки суицида, возможны алкоголизм, наркомания… Сбитый режим, напряжение, когда игра продолжается сутками. Обращаются к врачу обычно на этапе проигрышей.

— Говорят, полностью избавиться ни от одной патологической зависимости нельзя.

— Можно. Если человек войдет в долгую ремиссию, он вряд ли вернется к своей зависимости. Но нет гарантий, что не перейдет к другой: алкоголиком не станет или трудоголиком. И риск, что в сложных ситуациях он вернется к старому «решению проблем», остается.

— Каково последнее слово науки в лечении лудомании?

— Использование нескольких групп психотропных препаратов (антидепрессантов, стабилизаторов настроения и т.п.) вместе с когнитивно-поведенческой психотерапией. Лечение долгое: от 3–4 месяцев до года. Это общемировая практика.

В России же традиции лечения лудомании нет. Более того, нет даже стандартов терапии. Формально этим должны заниматься наркологи. А занимаются все кому не лень: психологи, бабки, колдуны…

— Во сколько обходится лечение в России?

— Зависит от стоимости первичного приема, психотерапевтических сессий, лекарств. В Петербурге первичная консультация опытного психиатра стоит от 2–3 тыс. рублей, прием у психолога — чуть дешевле. Нужна хотя бы одна сессия в неделю, плюс лекарства. Приличный антидепрессант стоит от 2–3 тыс. рублей. И так три-четыре месяца. Занятия в группах дешевле индивидуальных. Можно положить пациента на стационарное лечение в специальный центр, но таких центров в России ограниченное количество.

В каких играх легче всего подсесть «на иглу» 

— Какие игры лидируют по формированию зависимости: слоты, рулетка, покер, ставки?

— На первом месте — игровые автоматы. Там все происходит очень быстро, не требуется интеллектуальных усилий. В 2000-е годы широкая доступность автоматов провоцировала людей даже с небольшим доходом на игру и создала социальные предпосылки для тяжелейшей эпидемии.

— Игры в онлайне в большей степени формируют зависимость, чем оффлайн?

— Я бы так не сказал. Это справедливо только для людей, которым трудно общаться вживую.

— Есть мнение, что ставки в букмекерских конторах — не столько азарт, сколько интеллектуальное занятие.

— Да, в беттинге надо иметь специальные знания, но это тот же гемблинг. Патологические игроки, которые ходили в казино и играли в автоматы, перешли теперь на игру в букмекерских конторах и на ипподромах.

— Каков процент игроманов в РФ?

— По России достоверной статистики нет. По разным оценкам, на пике распространения автоматов игроками было 5–7% населения РФ. Сейчас, думаю, меньше. Эта цифра всегда близка к 5%, но есть 2–3% колебаний. По последним данным, игроки составляют от десятых долей процента в развитых европейских странах до 2,5–3% в США. В Малайзии их до 14%. Алкоголиков у нас в стране больше. Но, думаю, игромания занимает вполне «почетное» место среди зависимостей.

— Статистики излечимости лудомании тоже нет?


— С учетом всех направлений реабилитации, включая психотерапию, фармакологию и др., — не более 25–30%.

— Любой регулярный игрок становится со временем лудоманом?

— Отнюдь. Профессиональные игроки зарабатывают регулярной игрой. Но, в отличие от зависимых, абсолютно контролируют себя. И пока человек это контролирует, пока это хобби или работа, патология ему не грозит.

— Есть ли азартные игры, которые не приводят к лудомании?

— «Крестики-нолики». (Смеется.) Теоретически любой человеческий акт может сформировать зависимость как условный рефлекс с положительным подкреплением в начале: я сделал это — и стало хорошо! И «это» становится решением всех проблем. Когда сформируется зависимость, жить без «этого» становится серо, скучно, плохо. Одному вне опьянения плохо, другому вне игры плохо, все остальное как-то не приносит радости... В этом проблема терапии: трудно подобрать что-либо замещающее.

Как минимизировать риски 

— В чем может заключаться профилактика гемблинга?

— Конечно, не в том, чтобы повторять: «Не играй — козленочком станешь!» На этом у нас профилактика алкоголизма строилась. Эффекта — ноль, кроме выброшенных денег. Подросткам даже интересно: почему нельзя? Наверное, в этом что-то есть — надо попробовать!

Профилактика игромании, как и всех других болезней зависимости, — в многогранной жизни. Нужно, чтобы человека учили нормально, чтобы его любили, чтоб его жизнь была разнообразной. Всестороннее физическое развитие, воспитание в традициях семьи, наличие социально одобряемых интересов — формирование здорового образа жизни и мышления в целом. Плюс минимальные знания о том, что игромания существует и она опасна.

— Эффективны ли, по-вашему, практики самоограничения для игроков? Базы данных, куда игрок вносит себя сам — и ему закрывают вход в наземные и онлайн-заведения?

— Практика самоограничения, ответственной игры необходима. Это один из элементов терапии. На начальном этапе лечения я очень это рекомендую, для подростков особенно. И при дальнейшем лечении, в комплексе с другими методами. Конечно, с полного согласия пациента. Но как единственный метод это не сработает. Даже если человек внес себя в такую базу, он все равно сыграет, если захочет. И всю жизнь его так ограничивать не будешь.

— Многие операторы азартных игр готовы нести социальную ответственность, поддерживать профилактику игровой зависимости.

— Мне кажется, это не их дело — социальная профилактика. Их дело — честно вести бизнес. Чтобы их игровое оборудование было запрограммировано на нормальный процент выигрыша. С другой стороны, нелепо в огромной стране, территория которой больше одной седьмой земного шара, иметь лишь пять игорных зон. Они должны быть, вероятно, в каждом регионе или области. Четко контролируемые, но очень доступные: не на Дворцовой площади, конечно, но, возможно, в пригородах.

Наверное, было бы странно, если бы сами операторы противодействовали игре. Но они платят огромные налоги. Эти деньги государство может вкладывать в профилактику и лечение лудомании.


Автор:   Андрей Бергман